Действительно, телеком – отрасль имеет свои существенные социально-экономические и экологические сферы влияния, они давно определены и выделены международными стандартами. Эти стандарты основаны на базовой экспертизе бизнеса и позволяют оценивать его вклад в ESG-повестку и принципы устойчивого развития в глобальном масштабе – на уровне государства или отрасли. Сегодняшняя повестка влияния бизнеса существенно трансформируется: в связи с повышением значимости и остроты социальных и экологических проблем меняются представления и ожидания стейкхолдеров компании. Сегодня основные требования сформулированы так – бизнес должен оставаться прибыльным, но не любой ценой: он должен строиться на этических принципах, соответствовать экологическим вызовам и быть вовлечен в общественную повестку своей экспертизой и деятельностью. Последнее не означает, что пришли новые времена корпоративной благотворительности, речь идет об измерении социально-экономического влияния деятельности. Под обществом мы здесь понимаем и социум, и планету в целом, как место и условия жизни человечества. Именно соблюдение этого баланса – ориентированности на прибыльность и экологичность ведения бизнеса в широком смысле – обеспечивает компании устойчивость.

Если говорить о «ВымпелКоме», то стратегия устойчивого развития строится на понимании важности технологий для социально-экономического прогресса страны. В 2019 году мы сформулировали заявление в области устойчивого развития: использовать свою бизнес-экспертизу, силу бренда и технологические инновации для обеспечения экономического, социального и экологического благополучия страны.

В 2020-м мы в полной мере ощутили релевантность именно такого видения: ситуация с пандемией COVID-19 наглядно показала, что телеком сегодня становится жизненной артерией для базовых процессов в общества, центром компетенций для других отраслей экономики и социального сектора. Без устойчивости сетей связи невозможно было бы выстроить удаленную работу тысяч предприятий, сохранить рабочие места, обеспечить переход на дистанционный формат образования школ и вузов, в конце концов, готовность сетей и непрерывность связи позволили, по сути, избежать социально-экономического коллапса. Конечно, такие экстремальные ситуации наиболее наглядно помогают бизнесу осознать степень своего влияния на жизнь общества. И здесь тот бизнес, который и ранее выстраивал свою ESG-повестку в максимальной привязке к своим основным компетенциям, оказались в более выигрышном положении, чем те компании, которые фокусировались преимущественно на благотворительных программах. Им пришлось в моменте перестраивать свой бизнес таким образом, чтобы адекватно влиять на сложившуюся чрезвычайную ситуацию.

Безусловно. Важно найти ту силу и точку применения своей основной экспертизы, которая будет правильным образом работать на социально-экономическое благополучие общества, в том числе даст возможность перевести огромное число сотрудников на удаленку, и тем самым обеспечит сохранность рабочих мест, непрерывность образовательных процессов. Пожалуй, это самый главный урок 2020 года – компании не просто осознали степень своего влияния, но и необходимость делать это влияние максимально системным, учитывая все возможные риски, которые угрожают устойчивости: а это как раз не только финансовые, но и такого рода социальные, экологические, биологические, как в случае с COVID-19.

Для кого-то пандемия, действительно, стала отправной точкой для более системного развития ESG-практик, но в целом крупный бизнес и так имеет достаточно устойчивые практики в области заботы о сотрудниках, контроля качества своей продукции, обеспечения устойчивости и непрерывности операций. Ситуация локдауна обозначила новые риски, которые необходимо взять в проработку и учитывать в разработке стратегий. Если говорить про «ВымпелКом», то у компании достаточно зрелая практика устойчивого развития, большинство инструментов мы принимали и внедряли и раньше. Но в целом бизнес осознал, что его основная продукция, его экспертиза и сфера применения продукции – вот тот базовый инструмент, который влияет на устойчивость общества. Потому что нет ненужных продуктов, нет ненужных бизнесов: они все обеспечивают рабочие места, фактом существования делают вклад в обеспечение социально-экономической стабильности общества, либо, как в нашем случае, преимущественную инклюзивность экономики, когда в экономику за счет цифровизации могут быть включены все слои общества – и люди из удаленных труднодоступных регионов, и люди с инвалидностью, и люди старшего возраста.

Да, можем. Потому что основной посыл компании – это внедрение и использование своей экспертизы и бизнеса для того, чтобы помогать благотворительному сектору и сектору НКО решать насущные проблемы. Но важным нашим отличием является то, что при выборе проектов, которые готовы реализовывать, мы опираемся на три столпа. Первый – прямая связь с нашим основным бизнесом. Второй – помощь цифровыми решениями. Мы создаем такие технологии, которые кратно масштабируют эффект программ НКО или благотворительного фонда. И третий –долгосрочность и значимость того эффекта, который мы ожидаем от сотрудничества. Пример: совместное решение в проблематике поиска пропавших людей с объединением «Лиза Алерт»

Проект абсолютно связан с деятельностью нашей компании. По статистике 85% людей, которые теряются, имеют при себе мобильный телефон. И родственники, когда обнаруживают, что кто-то из близких не вернулся домой, сначала звонят в полицию, потом оператору call-центр с просьбой предоставить геолокацию. Но сегодняшнее законодательство не позволяет выдать текущую геолокацию без решения суда. Чтобы получить такое решение, полиции требуется от трех и больше дней. В случае с потерявшимся человеком подобное промедление критично, даже трагично. Мы, как оператор «Билайн», понимали, что у нас есть все технологические возможности оказывать помощь в решении этой проблемы, поэтому начали системно инвестировать в эту инициативу, развивая технологии для мониторинга близкими месторасположения родных (в основном детей и пожилых родственников), вкладываясь в программы информирования о базовой безопасности. Параллельно развивали технологии, которые значимо повышали эффективность самих поисковых операций – здесь речь о внедрении искусственного интеллекта, смс-рассылках, разнообразных инструментах применения больших данных. Мы их перепридумали, пересобрали и смогли применять для задач благотворительного сектора. И это дало сильный и мощный импульс для развития поискового движения как такового: за время нашего 10-летнего сотрудничества с «Лизой Алерт» более 90 тысяч человек были найдены и возвращены домой. Если вдуматься, это население одного российского города.

Да, в 2018 году мы выпустили открытое письмо с таким предложением, и на сегодняшний день часть операторов и компаний ритейл сектора, например, «Пятерочка» и «ВкуссВилл» также присоединились к поисковой деятельности, развивают собственные решения. Но тут важно отметить, что с самого начала сотрудничества мы приняли для себя некое этически выверенное решение, определив, что все технологии, которые мы развиваем для «Лизы Алерт» и безопасности людей, будут доступны абсолютно всем абонентам на территории России, вне зависимости от их оператора. Когда речь идет о жизни и смерти и возможности в критической ситуации воспользоваться сервисами спасения, нам крайне важно их предоставить. В этот момент мы не думаем о конкуренции, а делаем услуги доступными всем. Это базовое право человека на жизнь и получение помощи, и нам кажется чрезвычайно важным это право утвердить.

Мобильные и цифровые решения – это один из наиболее значимых с точки зрения влияния и измеряемого эффекта инструментов в развитии глобальной темы инклюзии. Когда все люди, вне зависимости от их статуса и здоровья, этнической принадлежности и возраста, могут быть включены в социально-экономические процессы, когда с помощью цифровых технологий могут работать и обучаться удаленно, это говорит об инклюзивности экономики. Но как создать действительно работающую систему инклюзивного трудоустройства, чтобы и люди с инвалидностью, либо с мигрантским опытом или люди старшего возраста соответствовали текущим требованиям открытого цифрового рынка труда? Над этой темой мы работаем с 2018 года. Поэтому инвестировали и создали платформу Everland.

Everland – это программа обучения, перепрофилирование с последующим трудоустройством специалистов с инвалидностью. Для того чтобы они соответствовали требованиям открытого рынка труда. Соискатель после обучения и «прокачки» получает реальные задания от корпораций. С помощью кураторов выполнят их. Итог: в его портфолио реальные кейсы от больших брендов. И это сильно повышает его ценность на рынке труда, показывает, что у него есть опыт и навыки взаимодействия с крупными корпорациями – это то, чего часто не хватает специалистам с инвалидностью. Тема инклюзии в нашей стране приобрела актуальность не так давно, но с помощью подобных программ, как Everland, мы озвучиваем проблемы и ищем решения.

На платформе Everland задания размешают компании «Тинькофф», «СберБанк», «Совкомбанк» – они видят ценность этой инициативы. Присоединяются компании из сферы ритейла, ИТ-гиганты, такие как «Майкрософт». И мне кажется, это большой совместный итог.

Бывает и так, и так. Мы сами ищем, к нам обращаются. Главное – мы ориентируемся на то, чтобы наша деятельность была экспертной, системной и социально-значимой. Для нас важно, чтобы наше влияние (с помощью технологий, внимания и вовлечения) было комплексным.

Тема поиска пропавших людей родилась из логических соображений: мы увидели проблему, проанализировали и предложили решение. Тема инклюзии является существенной для всех телеком-операторов. Здесь мы действительно можем внести наибольший вклад. Поэтому с 2007 года компания «ВымпелКом» разрабатывает и инвестирует в эту тему, стремясь создать равные права и возможности. Есть проблематика трудоустройства – мы инвестируем туда. Есть проблематика доступности услуг и сервиса – мы, соответственно, адаптируем собственную инфраструктуру, чтобы она была доступна для незрячих, неслышащих. То же самое с обучением: цифровые технологии могут быть драйвером развития инклюзивного обучения.

С 2007 года мы разрабатываем и внедряем коммерческие предложения для людей с инвалидностью, предлагаем тарифные планы, учитывающие профиль общения людей, например, с глухотой. Вспомните, тогда еще не были развиты соцсети, были только смс и звонки. Ограничения людей с нарушением слуха требовали от компании релевантных программ и услуг. Уже тогда мы заключали стратегические соглашения со Всероссийским общество глухих, тогда же взяли повестку цифровизации за основу для позитивного развития общества.

Просто раньше все решения и подобные программы назывались КСО. И характеризовались разной степенью устойчивости и внимания к логической связи, что делает компания в секторе социального влияния и ее основной деятельностью/бизнеса. Одни компании делали упор на сферу благотворительности, поддерживали детские дома или развивали территории своего присутствия (как это часто бывает у градообразующих предприятий). Но мы в «Билайн» достаточно быстро пришли к пониманию: надо влиять на то, на что мы реально можем влиять. И да, по сути, мы были одной из первых компаний, из ритейла, IT и телекоммуникационного сектора точно.

В 2019 году «Билайн» стал первой компанией из России, которая была приглашена присоединиться к глобальному движению The Valuable 500 – это сообщество крупнейших мировых брендов, которые взяли на себя обязательство включать повестку инклюзии в свои бизнес-стратегии. Подписание письма о вступлении произошло в штаб-квартире ООН в Женеве, и таким образом мы стали одним из флагманов развития повестки инклюзии в России в международном сообществе.

Наши сотрудники, отвечая на вопрос «Чем вы гордитесь, работая в компании?», первым пунктом называют «Мы создаем технологии для спасения людей», имея в виду сотрудничество с «Лизой Алерт». Принципы устойчивого развития – это новые смыслы и возможность привлечения лучших кадров в компанию. И самим сотрудникам важно создавать и видеть потенциал в развитии инноваций, которые относятся к социальному сектору. Наши технологии (пусть даже они предоставляются коммерческим способом) могут позитивно влиять на ту или иную проблематику. Это важно.

Уже сейчас, а в будущем этот тренд станет повсеместным и обязательным, практики устойчивого развития рассматриваются как необходимый элемент управления бизнесом. Это важно как с точки зрения повышения доверия инвесторов, т.к. риски социального и экологического характера становятся все более актуальными для всего мира, так и для управления репутацией и лояльностью, обеспечения устойчивости и непрерывности важнейших бизнес-процессов. Весь мир к этому идет. Поэтому актуальность и важность темы безусловны. Но оборотная сторона: избыточность обещаний и ожиданий, которые на волне хайпа вокруг ESG-трендов начинают транслировать и бренды, и общественные деятели. Бурный рост и слишком громкие заявления сейчас звучат на рынке в перспективе обязательств, достижимых к 2030-2050 годам: «Мы достигнем углеродной нейтральности», «Перестанем выпускать неперерабатываемый пластик». Но важно понимать, что за этими заявлениями должна стоять представленная стратегия по достижению данных и метрики. Если этого нет, подобного рода громкие заявления чреваты огромными рисками для компании. Желание быть в тренде любой ценой без перестройки базового управления устойчивостью, излишняя коммуникационная активность бренда в этом направлении может привести к обратному эффекту: недоверию инвесторов, санкциям со стороны бирж, что приведет к снижению стоимости капитала, GR-рискам, негативу в коммуникационном поле и т.д.

Неподтвержденная стратегией и глубинной перестройкой на уровне бизнес-процессов публичная активность брендов в проблематике ESG, на мой взгляд, дискредитирует ESG-повестку. Объективно, менеджеры, которые задают тренд на обещания, должны помнить, что исполнять и отчитываться за обязательства, озвученные ими сегодня, будет следующее поколение управленцев. Поэтому лично я выступаю за взвешенные, выверенные, обоснованные утвержденными планами развития, отчасти филигранные решения. Лучше не-до-заявить, чем дать избыточные обещания. Это основной риск сегодняшнего дня, который может привести к профанации повестки и резкому спаду внимания к теме в контексте ближайших двух-трех лет.